21 декабря состоялся очередной бакинский концерт Эмина в Buta Palace. Эксклюзивная музыкальная программа, лучшие хиты, восторг поклонников… Несмотря на международное признание, концерты на родине – самые ожидаемые, а публика – самая теплая. Представляем вашему вниманию интервью Эмина Агаларова журналу "Nargiz":
- Читаешь о Вас в прессе и перед глазами вырисовывается идиллическая картина: успешный бизнес, музыкальная карьера, масса поклонников… Ваше самоощущение соответствует этой картине?Да, мое самоощущение – это зеркальное отражение того, что происходит в моей жизни. И мой внутренний мир полностью соответствует образу, который видят окружающие.
- То есть Вы полностью удовлетворены тем, что есть на сегодняшний день?
Пока все складывается удачно. Все, за что берусь, – будь то музыка или бизнес – получается хорошо. Недавно вышел мой первый русскоязычный альбом, к которому я шел много лет. И уже на этой неделе он занял второе место по числу продаж в России (первое место – у Бейонсе). Единственное, что могу обозначить как «минус» в моей жизни, на что могу пожаловаться, – то, что я мало времени провожу с детьми. Я в Москве, они – в Лондоне или Баку. Иногда я забираю их к себе, летаю к ним, но этого все равно катастрофически мало.
- На Вашу самооценку влияет мнение окружающих, или она определена другими факторами?
Я очень критично отношусь к себе и ко всему, что делаю: в определенной степени я перфекционист. Наверное, это дает возможность расти. Оценка самого себя – в основном внутренний процесс, но себе я – самый строгий судья.
- Вы всегда рассказываете о доверительных отношениях с отцом. Стало быть, хрестоматийная проблема отцов и детей вас не коснулась?
Наверное, нам обоим повезло: мы с отцом выстроили необычные, очень мудрые отношения. Отца я видел не так часто: он жил в Москве, я с мамой и сестрой – в Америке. Мы не так много времени проводили вместе, но наши отношения всегда базировались на взаимном уважении и понимании. С раннего возраста я приобрел финансовую независимость. Позже он делегировал мне часть своего бизнеса, который со временем я развил, создал свои проекты, в том числе построил и Sea Breeze. Хотя эта идея в какой-то степени заимствована у него. Сегодня мы близкие друзья, но моя задача – никогда не забывать, кто из нас отец, а кто – сын. Если у нас и бывают какие-то трения, то они очень мимолетны и незначительны в контексте наших отношений вообще.
- Вы будете брать за основу этот опыт взаимоотношений, воспитывая своих сыновей?
Думаю, это произойдет неизбежно. Главное – направлять их в верном направлении. Тем более что перед глазами у них только положительный пример. Их окружают достойные люди – и в этом моим детям очень повезло.
-. Безусловно, говоря об авторитетных людях в Вашей жизни, нельзя не упомянуть Муслима Магомаева. Вот и сейчас мы сидим в комнате, увешанной его фотографиями. И она уносит в совершенно другое временное измерение…
(Смеется) Мы называем ее «комната Муслима». Муслим Магомаев действительно очень отчетливо присутствует в нашей жизни и по сей день. Самый большой зал в России — Крокус Сити Холл носит его имя, отец построил памятник в его честь – он стоит в парке около азербайджанского посольства. Каждые два года в Крокус Сити проходит конкурс молодых вокалистов имени Магомаева, его дни рождения, концерты и памятные вечера – все это дань уважения его памяти.
Мы очень дружны с его вдовой, Тамарой Ильиничной, все время на связи, она всегда присутствует на моих бакинских концертах… к сожалению, в этот раз не смогла приехать.
- Недавно Вы презентовали первый русскоязычный альбом. Можно ли ждать, что однажды Эмин запоет на азербайджанском?
Я бы это сделал с удовольствием, если бы был уверен, что сделаю это хорошо. Как только уверенность появится, я это обязательно сделаю. С другой стороны, мне 34 года – и на это нужно время, которого у меня нет.
- Вы не любите эксперименты?
Я экспериментирую, но в рамках разумного. Могу отойти от своего формата – для создания более коммерческого проекта. Определенно нужно прислушиваться к реалиям, потребностям рынка. Например, песня «Сердце бьется» стала неожиданностью для моего слушателя, привыкшего к балладам. Но это привлекло дополнительную аудиторию, которая заодно смогла познакомиться и с моими романтическими мелодиями, никогда не звучавшими по радио.
- Как Вы преодолеваете творческий спад?
На это у меня просто нет времени. Ежедневно я проделываю огромное количество вещей: даже вчера с утра был на стройке, репетиции, побыл с детьми, затем переоделся и отправился на концерт, после которого была еще встреча с друзьями. И это такой затягивающий круговорот, когда буквально не успеваешь очнуться.
Если же все-таки что-то не получается, я всегда могу использовать песни, сочиненные ранее: у меня на этот случай очень большой объем «материала впрок». Потому что из всего созданного я всегда выбираю для обнародования самое яркое.
- Какое чувство можете назвать своим самым мощным творческим стимулом?
Мои внутренние переживания. Конечно, лучше пишется, когда грустно и одиноко – просто перекладываешь свои переживания в текст. Лучшее из того, что я сочинил, приходится именно на моменты эмоциональных перепадов.
- Что Вы думаете о смене амплуа романтика и «джентльмена столицы»?
На самом деле это не образ, а я сам. Я плохой актер: никогда не играю ни в клипе, ни на сцене. С одной стороны, это легко – мне ничего не надо придумывать, менять маски, в этом мое большое преимущество. Если у меня плохое настроение – значит, на концерте будут звучать минорные ноты.
- А как насчет того, чтобы взять себя в руки и забыть о плохом, выходя на сцену?
И это тоже есть. Но, тем не менее, зритель обязательно это почувствует и концерт однозначно не будет таким веселым, как, например, вчера, когда у меня было очень хорошее настроение.
- Значит, концерт удался?
Впечатления самые теплые. Я люблю формат несидячего зала, когда можно прикоснуться к публике, совершить некий обмен энергетикой. Мне приятно, что есть люди, которые слушают мою музыку, поют мои песни, приходят на концерты – музыка дарит некое единство.
ANN.Az
