В московском издательстве «Маска» вышла из печати книга доктора исторических наук Айдына Балаева «Мамед Эмин Расулзаде. На чужих берегах (1922-1943)», в которой на основе выявленных за последние годы в архивах различных стран исторических документов, подавляющее большинство которых впервые вводится в научный оборот, заново переосмысливается деятельность основателя национальной государственности азербайджанских тюрков Мамед Эмина Расулзаде в период эмиграции.
Книгу можно приобрести в сети книжных магазинов «Али и Нино», «Академкниге», в книжном центре «Академия» (Музей им. Низами), «Bakumoz», “Zero” и других книжных магазинах города Баку. Представляем небольшой отрывок из этой книги вашему вниманию.
В начальный период эмиграции, находясь в Стамбуле, М.Э. Расулзаде активно занимался исследовательской работой. В частности, в этот период были изданы его замечательные работы – «Азербайджанская Республика» и «Идеология независимости и молодежь». Последнюю можно назвать завещанием тогда еще молодого М.Э. Расулзаде азербайджанскому народу. В этих трудах М.Э. Расулзаде дает скрупулезный анализ событий новой и новейшей истории Азербайджана. На основе конкретных исторических фактов он доказывает, что провозглашение в мае 1918 года Азербайджанской Демократической Республики стало следствием процессов национального возрождения и политического пробуждения в азербайджанском обществе в конце XIX и начале XX века.
Вместе с тем, в них он открыто высказывается о слабых сторонах национального движения, которые были обусловлены объективными факторами, и, прежде всего, незрелостью и зародышевым состоянием национального самосознания. Причем, по мнению М.Э. Расулзаде, эти недостатки были характерны не только для азербайджанских тюрков, но и для других кавказских народов. Чтобы наглядно продемонстрировать эти недостатки, он в статье «Идеология независимости и молодежь» дает сравнительный анализ содержания «Актов о независимости» Азербайджана и Грузии, с одной стороны, и Эстонии, с другой.
Как отмечает М.Э. Расулзаде, еще в апреле 1918 года объявление Закавказским Сеймом независимости Южного Кавказа воспринималось не как долгожданное счастливое событие, а как меньшее зло, избежать которого в сложившейся тогда ситуации не представлялось возможным. Таким же вынужденным шагом являлось и провозглашение независимости Грузии, Азербайджана и Армении после распада Сейма в конце мая 1918 года. По словам М.Э. Расулзаде, по крайней мере, авторы документов, на основании которых была провозглашена независимость трех южно-кавказских республик, считали этот шаг «печальной неизбежностью».
В качестве подтверждения своих слов М.Э. Расулзаде приводит вступительную часть «Акта о независимости Азербайджана»: «В ходе великой российской революции в России установился политический строй, который повлек за собой распад отдельных частей государственного организма и оставление русскими войсками Закавказья. Предоставленные собственным своим силам народы Закавказья взяли в свои руки дело устроения своих судеб и создали Закавказскую Демократическую Федеративную Республику. Однако в дальнейшем ходе политических событий грузинский народ счел за благо выделиться из состава Закавказской Федеративной Республики и образовать независимую Грузинскую Демократическую Республику.
Нынешнее политическое положение Азербайджана, связанное с ликвидацией войны, возникшей между Россией и Оттоманской империей, а также небывалая анархия внутри страны повелительно диктует Азербайджану, состоящему из Восточного и Южного Закавказья, необходимость создания собственной государственной организации, дабы вывести народы Азербайджана из того тяжелого внутреннего и внешнего положения, в котором они оказались.
На основании этого Национальный Совет Азербайджана, избранный народным голосованием, ныне всенародно объявляет: Отныне народы Азербайджана являются носителями суверенных прав, а Азербайджан, состоящий из Восточного и Южного Закавказья, полноправным независимым государством...»
Как подчеркивает М.Э. Расулзаде, из текста этого документа отчетливо видно, что «независимость Азербайджана воспринимается как средство, к которому с сожалением вынуждены были прибегнуть ради спасения от гибели нации, «оставленной» прежними хозяевами и погрузившейся в пучину «небывалой анархии». «Государство» распалось, возникла критическая ситуация, грузины ушли, и мы волей-неволей вынуждены были управлять собою и объявить свою независимость». Продолжая свою мысль, М.Э. Расулзаде далее пишет: «Давайте признаемся в том, что этот текст написан не политиками и революционерами нации, боровшимися за свою независимость и жаждущими свободы, а «проницательными» лицами, которые под влиянием страха от рухнувшегося царства и величия, и от неожиданности событий думают и представляют себе завтрашнюю ответственность, пытаясь заранее обеспечить себя смягчающим алиби для оправдания».
Как отмечает М.Э. Расулзаде, аналогичный недостаток был характерен и для грузинской декларации. Вернее сказать, авторы азербайджанской декларации о независимости переняли эту слабость у грузин. Ведь и грузинская декларация считала независимость «неизбежным злом» в тогдашних условиях, когда, в первую очередь, из-за «сепаратизма» мусульман грузины просто вынуждены были выйти из состава Закавказской Федерации и провозгласить свою независимость. Там самым, как подчеркивает М.Э. Расулзаде, авторы грузинской декларации обеспечили себе «алиби» перед будущим обвинительным актом прокурора.
Сравнивая декларации независимости южно-кавказских народов с аналогичными актами балтийских наций, М.Э. Расулзаде приходит к выводу, что эстонцы, литовцы и латыши при провозглашении государственной независимости руководствовались совсем другими «мотивами». В отличие от азербайджанских тюрков и грузин, они изначально были готовы к этому историческому шагу, и для них независимость не стала неожиданностью или «меньшим злом».
В этой связи неудивительно, что Декларация о независимости, принятая 19 мая 1919 года Эстонским Учредительным собранием, гласит: «Вот уже шесть месяцев лучшие сыны нашего народа защищают эстонскую государственную самостоятельность и независимость, принося бесчисленные жертвы. Эстонский народ ведет напряженную сверхчеловеческую борьбу с насильнической большевистской Россией за свое право на жизнь и это свое драгоценнейшее достояние эстонский народ намерен защищать до последней капли крови. Эстонский народ решительным образом разрывает все те связи, которые соединяли его с Россией, и с горечью вспоминает всю несправедливость, которую он терпел от русского государства или при его попущении. Россия как мачеха обращалась с эстонским народом. Она отстранила нас от управления нашей родиной, русифицировала школу, органы власти и суды. Не исправила эту ситуацию и русская революция. Отныне Эстония не желает иметь какие-либо связи с Россией и отказывается от всех связей с ней».
Как справедливо отмечает М.Э. Расулзаде, в отличие от кавказских народов, которые проливали слезы в связи «с уходом России», эстонцы, латыши и литовцы, воспользовавшись представившимся историческим шансом, с оружием в руках встали на защиту собственной свободы и независимости. Только в одном бою с большевистскими ордами маленькая Эстония потеряла 15 000 бойцов, среди которых насчитывалось 500 офицеров высшего чина.
М.Э. Расулзаде считает вполне естественным и закономерным подобное различие в поведении политических лидеров национальных движений народов Южного Кавказа и Балтии. По его мнению, это объясняется тем, что балтийские народы раньше южно-кавказских осознали себя как единая нация и сформулировали свои национальные идеалы. Например, в отличие от азербайджанских тюрков, эти народы еще в ходе событий 1905 года требовали предоставления им автономии и национальной независимости. Поэтому народы Балтии в достаточно зрелом состоянии встретили крах русского империализма в 1917-1918 гг.
Таким образом, если декларации независимости южно-кавказских народов были лишь вынужденной реакцией на сложившиеся обстоятельства, продиктованной инстинктом самосохранения, то аналогичные документы балтийских народов являлись давно ожидаемым и осознанным шагом. Неудивительно, что в то время они смогли воспользоваться представившейся им возможностью для реализации своих политических целей и национальных идеалов, в то время как народы Южного Кавказа оказались не в состоянии защитить и сохранить свою независимость.
Но при этом М.Э. Расулзаде не видел причин для особого пессимизма. Как он подчеркивал, опыт, приобретенный балтийскими народами в 1905 году, азербайджанские тюрки получили лишь в 1918-1919 гг. И хотя идею национальной независимости Азербайджана не удалось до конца воплотить в реальность, она была обретена в сознании и продолжает существовать в помыслах азербайджанских тюрков. М.Э. Расулзаде был твердо убежден в том, что азербайджанская молодежь, опираясь на опыт 1918-1919 гг., в будущем восстановит государственную независимость страны, и напишет еще декларацию независимости лучше эстонской.
ANN.Az
