По-моему, большинство широко распространенных в Азербайджане мыслей, понятий, ценностей, дел противоречат современному, передовому миру. Я говорю это не потому что живу сейчас в другой стране, 20-25 лет тому назад мне тоже так казалось. Потом много упрямств пришло с реисламизацией. Когда эти массовые упрямства повторяют отличающиеся высокой специализацией, профессионализмом, интеллектом люди, моя надежда на общество уменьшается еще больше.

 

Приведу два примера из дискуссий этих дней.

 

Один из лучших мастеров журналистики в стране  Сеймур Казымов назвал оскорблением карикатуры на мусульманского пророка в журнале Charlie Hebdo. Олин из лучших знатоков права, политики в стране Эркин Гадирли в ответ на мой вопрос написал, что Мирза Фатали Ахундов унижал не религию, а мулл.

 

Вначале, проявив нетерпение, скажу Сеймур бею, что карикатура это не оскорбление, однако, то, что вы посчитали это оскорблением неизбежно (намеренно допускаю ошибку термина в этом предложении, скоро исправлю).  Пресса, литература, искусство не только не могут существовать без этого, даже их существование станет бессмысленным.

 

И Эркин бею скажу, что ни моллу, ни священника, ни раввина унижать категорически нельзя, и Ахундов этого не делал. Однако Ахундов озвучивал много сомнений в отношении личности создателя ислама и сакрализованного мусульманами Мухаммеда ибн Абдуллы, считал все религии «пустяком и легендой»

 

Моллу, священника, раввина нельзя унижать потому что, они граждане. Современные ценности сосредоточены в человеке. В отличие от сущности, нахождение которой предполагается на каких-то небесах, появившейся в каком-то веке, а потом сакрализованной исторической или мифической личности, они, наряду с нами, граждане, работают в церкви, синагоге, мечети на правовых основах, платят налоги, субъекты одинакового права с писателем, журналистом, деятелем искусства. Молла и журналист, карикатурист равны перед законом.

 

Как Запад пришел к современным ценностям, централизованным в человеке?

 

Сбросив небесные ценности на землю, унизив их. Юридическим языком: бласфемией. Сброс святых на землю начался с сегодняшней цели исламистов Франции. Правда, итальянские ученые попытались сбросить небесные ценности раньше, однако это было не ради прав, а ради науки. За эти сбрасывания, правовые достижения европейцы горели на кострах, прошли через инструменты пыток.

 

С выходом пьесы Вольтера «Мухаммед» («Фанатизм, или пророк Мухаммед»), можно сказать, что все произведения просветителей писались для критики христианства, его открытого унижения, либо для скрытого подрыва основ религии. Это были деяния, за которые предполагались самые тяжкие наказания за всю историю. То что сейчас мусульмане называют оскорблением было бласфемией.  Если ты идешь в направлении секулярного общества, путь – бласфемия. Верующие любое сомнение, любую критику считают оскорблением. На сегодняшний день в Иране, Саудовской Аравии существует смертный приговор за бласфемию. Европа же, хоть и сохранила понятие бласфемии как остаток прошлого, сузила его формулировку, свела к минимуму его применение, признала бласфемией не  воспринимающих святых как оскорбление, а наносящие удар людям деяния.

 

Короче, пришли к такому правилу совместного проживания, что религия будет отделена от политики, в обществе не будет идеологии-гегемона, вера в религию, поклонение свободны, как и сомнения вере (не верующим), выражение своих сомнений в прессе, искусстве, в общественных местах. Сейчас Европа должна отказаться от веками накопленных ценностей из-за угроз собрания из 3-5 африканских террористов или смягчить свое мнение из-за инструкций 5-10 азербайджанских умников?

 

Спроецируем на наше общество вопрос свободы веры и свободы критики, и на простых примерах рассмотрим, что означает унижение не религии, а моллы. У любого гражданина Азербайджана есть право верить в любую религию, пропагандировать ее. А если он не пассивно  пользуется этим правом, то есть, не ограничивается оруджем, намазом, привлекает на этот путь других, пропагандирует, что государственные семейно-брачные законы не соответствуют исламу (предел в 18 лет и моногамный брак), хочет, собрав силы, изменить эти законы? Если старается насадить в стране такую модель семьи? Что тогда должна делать другая часть общества, интеллектуальные господа? Не должен критиковать, чтобы не унизить религиозные ценности? Как должен беречь своего 9-летнего ребенка от массовой, узаконенной педофилии и сексуального насилия? Должен унижать использующего религию моллу? Но ведь этого требует не молла. Это рядовые верующие, увеличившись в количестве, собрав силу, выставляют перед тобой не моллу. Их требование - требование религии.

 

Вот именно тогда, возникает необходимость для оставшейся части общества сбросить сакральное с неба на землю, сравнить с земными (светских государств) законами, подвергнуть огню критики и сатиры. Эту работу делали наши классики, в советское время секуляризация вышла из нормальных рамок, сейчас ту же работу должно продолжать это поколение. Это путь прогресса. Что же мы видим? Интеллигенция пресекает любую критику, говоря, «нельзя оскорблять чувства 1,6 миллиарда верующих». Это мировоззрение, этот хор означает связать по рукам и ногам оставшуюся часть населения перед возрастающим количеством верующих, требования которых растут. У верующих есть право считать что-то, кого-то сакральным, но нет права заставить всех считать также. Секулярное государство гарантирует, что верующие и неверующие не причинят вред друг другу. Если связать руки одним из них, баланс нарушится.

 

Кстати, в конце затрону и бессмысленность аргумента 1,2-1,6 миллиардов. Во-первых, для того чтобы не затронуть чувства людей, обязательно чтобы их количество превысило миллиард? Если какое-то мировоззрение разделяют 10 человек, то можно оскорблять иx,  как хочется? Во-вторых, в большинстве мусульманских стран за отход от веры применяется смертная казнь. Если нет свободы воли, кто сможет точно сказать, сколько на самом деле мусульман в Саудовской Аравии и Иране? И, в конце, наверное, вы и меня включили в эти 1,2 миллиарда. Когда я дал вам это право? Ведь никакая сакральная карикатура меня не оскорбляет.