- Захид муаллим, что произошло с тех пор как отгремели последние общеизвестные процессы. Какие события стали вас больше удивлять?
- Аллах ограничил физический потенциал человека. Нет сверхестественных людей. Поскольку исторические личности появляются на свете редко, то нам приходится всех понимать, осмысливать, анализировать и просеивать. Я скажу подобно Сократу, не мало происходит событий, заставляющих нас познавать их, преумножать знания, видеть, наблюдать. С этой точки зрения я не устаю, но при этом мне хватает и других психологических и моральных впечатлений. Порой они бывают даже сильнее усталости.
Не может быть, чтоб человек сказал, что его знания достаточны для понимания бытия и это его отличает от других, или что он созрел для того, чтоб дойти до высшей точки осознания. У человека может быть высокий уровень интеллекта İQ, он может и институт окончить на отлично и прочитать много книг, но Аллах создал человека с определенными физиологическими и биологическими особенностями. Потому-то у меня и были определенные сожаления по определенным вопросам и ситуации, которые я воспринимал весьма болезненно. Но как бы это не прозвучало для вас неубедительно, я должен сказать, что давно избавился от чувства сожаления. Потому что в политике много лабиринтов и неожиданностей, а природа человека готова воспринять любые ситуации. Я с молодости видел слишком много людей с разными характерами, психологией.
- Вместе с тем, вы отец двух детей. Разве не кажется невозможным, что есть нечто такое, что может вас удивить в ваших детях?
- Наши шоумены с такой щедростью выносят на общественный суд свои аксессуары и вообще всего себя, что такая превратившаяся в общественную норму тенденция нас пугает и заставляет ограничивать информацию личного характера. Поэтому я не сторонник выхода из такого замкнутого режима и редко давал положительный ответ на инициативу ваших коллег. Даже несмотря на то, что закон конкретно ставит перед должностными лицами требование: общественная персона должна быть открыта обществу. У гражданина есть право знать все о должностном лице и здесь конфиденциальности быть не должно. Поэтому могу вам рассказать только о своей дочери. Ей 12 лет. По большинству своих качеств она больше похожа на меня. Все мы люди восточные. Производные нашего жаркого климата. Моя бабушка всегда говорила, что «мы словно жаркое на садже», то есть чрезмерно живо на все реагируем, импульсивны. Вместе с тем наш внутренний темперамент должен сочетаться в нас с такими божественными качествами как благородство, доброта и сострадание. Поэтому я всегда говорю, что внутренний мир человека намного выше мира реального. У каждого из детей есть свое место, но у девочек семейная аура совершенно отличная. Даже Пророк, мир ему, говорил, что если бы пришлось отдавать предпочтение, то отдал бы предпочтение девочке. Видимо, такая оценка нежности исходит из нашей древности и религиозных традиций. Школьные годы моей дочери, ее ученическое мировоззрение и способность осознавать нашу реальность, - если говорить с юмором, - заставляют подходить с философской точки зрения. Иногда это даже возводят до уровня мифов, мол, такой-то является должностным лицом и потому он не похож на других, нестандартен. Это не так. У всех есть определенные похожие потребности – поесть, одеться, пойти в гости и т.д. Отличны только вкусы, жизненный стиль и стандарты. В зависимости от того, кто и каким ценностям отдает предпочтение, то соответственно он и выбирает свой жизненный путь. Отдельно в скобочках отмечу, что мой внутренний мир, связанный с моей дочерью, совершенно отличен. Помимо нее все у меня связано с политикой.
- Говорят отцы бывает более близки к своим дочерям. О чем вы в основном спорите со своей дочерью? Она о чем-то вас спрашивает?
- Конечно, спрашивает. Мне кажется, взаимоотношения отца с дочерью идут от Бога и их невозможно передать словами. Потому в это никто не может вклиниться. Ребенок – это средоточие таких высших ценностей человека, как наследие и его продолжение. Поэтому ты должен суметь войти в круг интересов ребенка, вписаться в его систему мышления и найти точки соприкосновения. Я всегда считал, что человек, сохранивший в себе свой детский мир, является хорошим человеком. Возле мой дочери Эльтадж, все другое в моем окружении не занимает такую же высокую ступеньку, на которой стоит она. Я как-то прочитал, что существует 6 произведений, которые никак не удается экранизировать. Мне казалось, что мир кино может отразить все человеческие ценности. Оказывается, невозможно полностью показать взаимоотношения отца с ребенком.
- Что вас беспокоит как родителя?
- Есть много неточностей в наших мифах и сказках. Получилось так, что детям буквально насадили сказку про Малик-маммеда. Однако в этой сказке встречается эпизод, когда из-за возлюбленной брата, другой брат перерезает канат и скидывает его в темный мир. Или же возьмем стишок – «Ребенок и лед», который мы обычно учим детям только начавшим говорить. Вместо того, чтоб воспитывать в детях упорство и желание выстоять на коварном льду, этот стих учит их ждать весны, когда подтает лед. Я уже не говорю о другом нашем сказочном персонаже, который, отправляя дива за водой, способен вызвать комплекс неполноценности. Моим детям ничего не известно об этих мифах.
- Политику очень сложно оставаться вне политики даже будучи в семье. Как вы могли бы объяснить такое несоответствие?
- На самом деле дома я не такой официальный. Я понимаю, что ваш намек именно на то и нацелен, что «мол, наверняка, создана невыносимая атмосфера». Нет. Совершенно наоборот. Я делаю все, чтоб делиться своими моральными качествами, совместно слушать музыку, вместе смотреть фильмы и создать условия для интересного проживания. Стараюсь сделать нашим коллективным достоянием все, начиная от бессмертного Рашида (Бейбутов – ред.) и вплоть до всего, что принято считать божественным голосом и мыслями.
- У вас очень сложная форма выражения мысли. Вы говорите литературным языком. Вы не чувствуете, что этим вы утомляете окружающих?
- Все давно привыкли к моему лексикону. Да, вы правы, я использую не часто потребляемые слова и этим и отличаюсь. Может быть и такое, что кому-то покажется мой язык сложно-политическим. Но главное в речи – границы в мыслях, оригинальное смысловое наполнение и четкая сюжетная линия. Возможно, речь чрезмерно наполненная мыслью не столь популярна. Вполне понятно желание людей выбирать наиболее простой путь. Но ведь нельзя опускать сложные политические процессы до бытового уровня и объяснять дипломатические вещи дворовым разговором. В нашей стране несколько людей говорят именно таким образом. Их в некотором роде можно считать коллегами друг другу. Некоторые из них даже не обладают должностями. Я очень рад тому что они есть, поскольку они вносят в нашу жизнь элемент оригинальности. Но что мне делать, если я такой? Раньше я в этом не признавался. Впервые признаюсь вам, что я такой, и в умением не драматизировать ситуацию, способностью высказывать ее в виде афоризмов и при этом не перекрещивать сами мысли, заражен не только я, но и мое ближайшее окружение. Порой люди, с которыми я часто перезваниваюсь, звонят и говорят мне, что «мы создали новый афоризм, послушаешь?». Я и в личной жизни такой. Академический язык может помешать любому. Но по своей натуре я не далек от тех рабочих переживаний, идеалов, взглядов, которыми обладают обыкновенные люди. У меня нет особого комплекса, который можно было бы назвать так «я пребываю в элитарном, аристократическом состоянии и прошу меня не беспокоить».
- Если бы вы прям сегодня прекратили бы заниматься политикой, какой профессии отдали бы предпочтение?
- Я не умею красить, и не являюсь штукатуром. Я бы выбрал технический профиль. Будучи научным работником, я представляю Институт физики. Среднюю школу закончил с отличными отметками. За книгами потерял зрение и физическую форму. Этот мир для меня не является чем-то неизведанно темным. В институте я тоже упорно учился. Я стал одним из восьми студентов окончивших Технический университет с самым лучшим результатом. С самых молодых лет я был активным участником дискуссий происходивших на нашем Ученом Совете. Но невозможно одинаково хорошо заниматься политикой и учеными исследованиями. Поэтому я и выбрал первое.
- Перед выборами у вас были тяжелые взаимоотношения с Фазаилем Агамалы. Вы ушли из этой партии. Как сейчас отношения с ним? Осталась все еще обида?
- Намида ханум, и в христианском и в мусульманском мире всем прекрасно известен список дел, которых Аллах считает греховными. Стараюсь никогда таких поступков не совершать. Если уж анализировать собственные принципы, то скажу, что в своем жизненном пути я стараюсь быть до конца последовательным в понятии «быть опорой». Если я когда-то с кем-то прошел какой-то путь, разделил с этим человеком хлеб, выполнял с ним одни и те же обязанности, то в последствии, при смене обстоятельств, я не оглядываюсь на новые реалии, не оцениваю происходящее исходя из иных параметров с целью извлечения пользы. А в связи с вашим вопросом скажу, что такое чувство как ненависть никогда не занимало в моих мозгах какого-либо места. К тому же, и не было ничего такого, из-за чего стоило бы обижаться. По сути вся моя «вина» заключалась в том, что я влился в процесс выборов. Я в тот период показал выдержку по отношению к проявлению другими эмоций и к каким-то откровениям. Я всем отвечал следующим образом: пусть они решают так как считают нужным, я восприму все это с пониманием. Это видели все и большинство даже оценило этот мой поступок как эталон правильного отношения. А по другому и быть не могло. Что касается обиды, то если честно, я категорический противник выяснения отношений посредством средств массовой информации. Любая проблема имеет свое решение. Если я выхожу из состава какой-то организации и превращаюсь в свободного человека, то как в последствии я мог вернуться и занять там свое место? Это не попытка представить прошедшее в каких-то черных тонах. Это реальность. Но если и поменялось мое место, то курс мой прежний. Что касается личных отношений, то я не употребил ни одного такого слова, которые могли бы уничтожить взаимоотношения в прошлом, настоящем или будущем. И не будет такого. Наоборот, в своей записи об обязанности и чести кандидата в президенты я выразил благодарность людям которые в прошлом были со мной в одной партии, которая исходила из моего к ним уважения и почтения. У меня нет и не будет никакого предвзятого отношения к представителям «анна вэтэн». Мои сегодняшние планы не ограничиваются одной партией. Не хотел бы вдаваться в подробности своей деятельности в рамках одной той партии.
- Одно время ходили слухи о создании вами новой партии. Как с этим обстоят дела?
- В сложившейся ситуации, пользуясь возможностью этой трибуны я могу донести до общественности свою позицию в данном вопросе. Партия – это просто площадка, единство мыслей. Однако я сам уже есть целая партия. Признаюсь, в выборный период, обсуждая планы на будущее, люди бывшие в моей команде выдвигали такие требования, чтоб в будущем создать организацию. Но я хотел бы спросить у вас: почему общество обвиняющее партии, маленькие маргинальные группы, превратившиеся в клуб и умещающиеся в обычной папке, обвиняет меня в том, что я не создал партию? Разъясните мне этот парадокс.
- Вы создайте, и будьте уверены, что точно также как вы анализируете другие партии, ваша партия тоже не останется в стороне от анализа. Вы были кандидатом в президенты. Помогло ли это вам получить в то время какие-то дивиденды? Вы достаточно известны. Была ли в этом какая-либо необходимость?
- Ошибаются те кто видят в политике только белое или черное. Здесь царит разнообразие политических и идеологических взглядов, целый букет идей. Многим кажется, что существуют лишь две баррикады и сражающиеся стороны известны. Однако подобно тому насколько разнообразной является природа, настолько многоспектральна и политическая жизнь. Просто невозможно сказать, что мои мысли на сто процентов совпадают с позицией правительства. В ходе выборов, моя миссия заключалась в том, чтоб довести до людей свои мысли. Мы решили сделать так, чтоб победили наши мысли. Однако условия эфира были таковы, что мы себя чувствовали словно в схватке гладиаторов. В ходе первых же дебатов я озвучил свое желание не превращать то место в судебный зал. Я был сторонником того, чтоб сражение там велось на уровне пера и интеллекта. Если там было несколько человек, обладающих собственным пером и способных что-либо написать силой своего ума, то одним из них был и я. Вы свидетель того, что после того как улеглись выборные страсти, то несколько аналитических групп отметили, что Захид Орудж сумел не оскорбив никого, продемонстрировать пример интеллектуальной борьбы. Было совсем не просто обладая всего лишь 6 минутами вести интеллектуальную борьбу и сделать так, чтоб быть принятым каким-то сегментом населения. Но в целом я оцениваю как положительный этот результат и предполагаю, что и наше участие стало полезным с точки зрения нынешнего и будущего национального развития.
- Как вы проводите время своего досуга?
- Даже в моем досуге присутствует политика. Я столь требовательно относился к себе на протяжении 7-8 лет, что долгое время моими путевками пользовались другие люди. Вот уже несколько лет и я стал отдыхать в определенных местах. Но это не такие уж и далекие места.
- Интересно, пользуется ли Захид Орудж, который является простым человеком, общественным транспортом?
- Уже давно не пользуюсь. Это уж никак нельзя характеризовать тем, что я оторван от общественности.
- По решению Тарифного Совета была повышена цена на бензин. Ваш автомобиль застрахован от этого повышения?
- Моя машина марки «Mersedes». Она кардинально не изменила мой социальный статус депутата. Мы ведем очень умеренную и скромную жизнь. Я противник того, чтоб плотно опекать детей, в результате чего они превращаются в «маменькиных сынков». Действительно, в Азербайджане наблюдается синдром машиномании. Есть у многих такое желание, чтоб вне зависимости от возможностей стать владельцем собственного автомобиля. Однако сильно ли прежние забитые пробками улицы Баку отличаются от тех, которые мы видим сейчас, спустя неделю после повышения цен на бензин?
- К слову сказать, обсуждается вопрос повышения заработной платы депутатов Милли Меджлиса. Как вы это оцениваете?
- Вопрос вынесен на обсуждение. Если выступать с позиций популиста, то я должен сказать, что здесь должен быть соблюден принцип пропорциональности. Но если вы требуете, чтоб я пошел в рассуждениях дальше, то общественная нагрузка получаемых нами 1700 манатов столь высока, что если я стану ее перечислять, то возможно и вы проявите к некоторым милосердие.
- Кто в таком случае должен проявить милосердие к учителям? У них максимальная заработная плата равна 250 манатов.
- Естественно, этим должны заниматься мы. Это обязанность правительства.
В стране один миллион 300 тысяч учеников. Только лишь в средних школах работают 179 тысячи учителей. Согласно среднеевропейским показателям на каждые 20 учеников должно быть по одному учителю. А у нас на одного учителя приходится примерно 8 учеников. Исходя из этого можно констатировать, что наблюдается и трехкратная нагрузка. Аналогичные показатели и по медсестрам. Если исходить из логики сторонников повышения, то изменит ли автоматически увеличение средств на образование результат школы десятилетиями не подготавливающих ни одного ученика, или же решит ли это проблему репетиторства? Значит массовые сокращения и статистический рост не приведут к нужным результатам. Необходимо проводить коренные реформы. Говоря о милосердии не забывайте и о том, что если депутат работает только лишь в одном месте и хочет жить не покровительствуя никакому бизнесу, тогда было бы ошибкой представлять эти самые 1700 манатов, которые кажутся слишком высокими по сравнению с суммами получаемыми отдельными слоями населения, как средство достижения недостижимого для многих комфорта и было бы ошибкой также ненавидеть из-за этого самого члена парламента. Да, в стране, где богато население, производители законов также должны жить хорошо. Мы все должны приложить усилия к тому, чтоб Азербайджан превратился для каждого в надежную и способную обеспечить его всем Родину.
Намида Бингёл
ANN.Az
Следите за нами в социальных сетях !
