О книге Вюсали Мамедовой «Великий вопль в аду»
«Дюжий армянин достал из кармана штык-нож, смял в кулак платье стонущей на столе девушки и разорвал ткань на груди. Только-только округлившиеся груди девушки уже находились в его ладонях. Верзила изо всех сил мял и тискал груди девушки… «Нет, хороши. Мне нравится!», – с этими словами армянин отрезал начисто штык-ножом в руке груди, которые держал в ладони… Пройдут месяцы, годы, десятилетия, но вопль девочки-подростка никогда не покинет слуха пленных, собранных в этом подвале… Девчушка кричала в беспамятстве. Она уже не звала на помощь даже отца, а просто кричала и кричала. Среди ее воплей можно было с трудом расслышать возглас «Аллах!».
Но нечеловеческая боль заглушала, прерывала и это слово… Может, вовсе и не аллаха она призывала в страдании… Дюжий армянин взял в руки ее только что отрезанные груди и отошел от стола. Лежащая на столе девчушка выла, ухватившись за искалеченное тело… Верзила-мучитель с хохотом подбросил в воздухе кровавую плоть, а затем швырнул ее вверх. Отрезанная плоть шмякнулась об лицо рыдающего мужчины, всё это время пытающегося вырваться из удерживающих его рук армян, шмякнулась об лицо и скатилась к его ногам. Лицо отца запачкалось кровью… Но самым ужасным было то, что среди заложников находились еще четыре девочки-подростка. А это означало, что зарыдают еще четыре отца, еще четыре матери потеряют сознание, еще четыре ребенка примутся кричать и выть на столе и четыре пары грудей будут подброшены в воздухе и разлетятся в стороны, забрызгав кровью лица обезумевших заложников… Еще многие годы спустя в снах спасшихся от плена заложников будет взмывать в воздух отрезанная женская плоть и станут рыдать отцы…»
Это – фрагмент из книги Вюсали Мамедовой «Великий вопль в аду». Там много таких надрывающих сердце сцен. Герои книги – не вымышленные художественные образы, а реальные люди, пережившие страшные пытки. Я наслышан о зверствах, учиненных над пленными. Я встречался в Агдаме с освобожденными и потому был в курсе их состояния, того, что им выпало испытать.
Возможно, именно поэтому книга с первой же страницы втянула меня в воронку горьких воспоминаний…
Если не записать случившееся, не сложится история, и все факты канут в беспросветный мрак самой же истории. Не напиши Варлам Шаламов «Колымские рассказы», а Солженицын «Архипелаг ГУЛАГ», кто и как прознал бы об ужасах советских лагерей, кто детально расписал бы всё человеческое страдание?!
Умение отобразить все грани гнета и страдания связано с талантом писателя. Когда речь заходит о таком вот страдании, мне в первую очередь вспоминается повесть «Джан» Андрея Платонова. Достоевский, Гюго, Шолохов тоже умело живописали страдание. Но в этом моем тексте разговор идет о страдании, доставляемом телесными и душевными пытками. Сколь бы полно не воплощались образы в художественных произведениях, будучи порождением писательского воображения, они так и остаются вымышленными персонажами. Совсем другое дело, когда герой – сама жертва, живой свидетель.
…В одну из своих визитов в Крым двадцать лет тому назад я познакомился с группой молодых крымских татар, получающих гранты от иностранных фондов. Они заводили беседы с пожилыми людьми, сосланными из Крыма в ночь 18 мая 1944-го года, и записывали на видео и аудио их речь. Их целью было запечатлеть в книгах устами живых свидетелей трагедию народа, перевести на ведущие языки эти свидетельства и распространить по всему миру. Кто мог бы лучше самих живых свидетелей поведать обо всех ужасающих обстоятельствах высылки?! Читая «Вопли в аду», я вспомнил тех самых молодых крымских татар.
Летом 1984-го года подростком я посетил в селе Петрищево близ исторической области России Бородино дом-музей Зои Космодемьянской, зверски замученной и убитой фашистами. То, что я там увидел и услышал потрясло меня вплоть до того, что руки и пальцы покрылись мурашками, будто это мне вырвали ногти.
Пять лет тому назад в лагере смерти Освенцим поблизости Кракова смотря на музейные экспонаты, освещающие самое жестокое преступление в истории – на волосы, сложенные в виде стогов, очки пленных, сваленные в кучу в отдельном помещении, детскую обувь, камеры пыток, бараки, газовые камеры, крематорий, – я представил, что виденные прежде лишь в фильмах ужасы некогда действительно имели здесь место, представил и всё мое существо содрогнулось, пришло в страх и трепет. Ни один фильм, ни одна книга не способны представить истину во всей ее обнаженности так, как на это способны живой свидетель, вещественное доказательство.
Читая «Великий вопль в аду» мне пришло на ум, что освободив в будущем Карабах (я всё еще в это верю), мы должны превратить в музей тюрьму в Шуше, милицейское отделение в Аскеране, и в особенности, подвал, который пленные называли «комнатой с печью». Пусть будущие посетители этих музеев узнают всю правду об изощренных пытках, которым здесь подвергались пленные женщины, дети, старики, мужчины.
В ходе переписки с Вюсалей Мамедовой я предложил ей написать сценарий фильма на основе своей книги. Мое предложение она встретила с сомнением. Кто станет финансировать такой фильм? Кто проявит интерес к этой истории?
Есть много фильмов, снятых на основе живых свидетельств и завоевавших мировую популярность. Простому зрителю хорошо известны «Пианист», снятый о польском еврее, знаменитом пианисте Владиславе Шпильмане, и «Список Шиндлера», повествующий о самоотверженности немца Шиндлера, спасшего от неминуемой смерти около тысячи двухсот евреев, но, безусловно, список лент не ограничивается этими двумя картинами.
Сценарного материала в книге Вюсали Мамедовой хватит на десяток таких фильмов. Дурданэ, Егяна, Мушфиг, Арзу, Мехрибан – живые образы, а прожитое в милицейском отделении Аскерана не нуждается в художественных дополнениях. Это готовый сценарий. Сюжет столь же трогательного и проникновенного фильма, как «Список Шиндлера». Знаете, во сколько обошелся фильм Спилберга? Всего за 22 миллиона долларов!
Сюжет проникновенней, чем сюжет «Пианиста» пишет гитарист Валех Гусейнов, пишет собственными пальцами, ногти на которых вырывали на глазах у армянских женщин. Фильм Романа Полански снят за 35 миллионов долларов. Интересно, что могло бы донести до всего мира трагедию еврейского народа лучше, чем эти фильмы, являющиеся шедеврами истории кинематографа? Оказывается, всего за несколько миллионов можно достучаться до сознания и сердца людей, донести всю правду. Разве эти миллионы большие деньги для богатой нефтяной страны, где деньги пускают по ветру, тратят бездумно налево-направо?!
Вовлекая в разговор своих героев, прошедших через ужасающие пытки и мучения, Вюсаля Мамедова вписала в историю историческое преступление – проделала очень значимую, огромную работу. Предполагаю, она сохранила аудио-версии тех бесед, записанных на свой диктофон и преподнесет их «музею пыток», который создадут в будущем.
В фильме братьев Тавиани «Гнездо жаворонка» по книге итальянской писательницы армянского происхождения Антонии Арслан «Усадьба жаворонков», в одной только Италии переизданной восемь раз, переведенной на многие языки мира и завоевавшей многочисленные награды, показываются события, развернувшиеся в 1915-м году в Турции.
У армян много фильмов на эту тему.
Первый фильм под названием «Растерзанная Армения» ("Ravished Armenia”) снят в 1919-м году в США. Откуда у новоприбывшего в США беженца-армянина могли взяться средства на съемку такого фильма? Имя Генри Моргентау (Henry Morgenthau) в списке лиц, благодаря которым состоялась лента, это и есть ответ на вопрос, озвученный выше.
Моргентау – посол США в Османской империи в годы I Мировой Войны, он в то же время представлял интересы Антанты, воевавшей против нее, писал бесконечные письма президенту Вильсону о политической выгоде использования армянского переселения в качестве политического давления на врагов – Германию и Османскую империю. Именно его написанные в 1918-м году «Трагедия армянского народа. История посла Моргентау» ("Ambassador Morgenthau’s Story”) будут взяты за основу в развязывании «армянского геноцида», то есть войны против турков. Я писал об этом подробнее в своем эссе «Бейсбол на шахматной доске», потому далее не развиваю данную тему, так как она отклоняется от нынешнего текста.
Фильмы на эту тему, снятые в разные годы и в разных странах, переполнены сценами насилия. Написанное Вюсалей Мамедовой гораздо ужаснее снятого армянами, но армянам своим отснятым материалом удалось создать собственный многострадальный образ. Эти фильмы вызывают сильное сочувствие армянам и столь же сильную ненависть по отношению к туркам. Даже у немецкого кинорежиссёра турецкого происхождения Фатиха Акина в его фильме «Шрам» ("The Cut”) много подобных драматических эпизодов. Однако, на мой взгляд «Гнездо жаворонка» «удачнее». Ибо в этой ленте «зверство турков» преподносится зрителю гораздо мастерски – на фоне нескольких турков-гуманистов.
Литературу, искусство с примесью политики понять где-то можно, время от времени мыслители доносили посредством искусства свои политические воззрения. Но если искусство независимо от цели полностью приносится в жертву какой-либо идеологии, политике, то оно меняет свою суть, перестает быть искусством и превращается в материал пропаганды, агитку. Бессмертны те художественные произведения, которые призывают к миру и перемирию, опираясь на истину и справедливость. Такие произведения понимают, любят, читают и смотрят все, таким произведениям сопереживают все и, наконец, извлекают из них назидание, поучительный пример. Невозможно указать на великий роман, фильм, картину, скульптуру, музыку, призывающие к насилию и мести.
«Великий вопль в аду» богат устрашающими сценами насилия. Процитирую несколько фрагментов:
«Бессильные мужчины кричали и за изнасилованных женщин»;
«Пуля, пущенная в ладонь 12-тилетнего Ахмеда… затем кипяток, которым ошпарили эту рану…»;
«Осколок ранил Сэрхана – полуторогодовалого сына Мехрибан – в лицо и ногу. Дитя, лежа на голой земле, корчилось в предсмертных судорогах прямо на глазах матери»;
«Ей до родов оставался еще месяц, но они взрезали ей живот, отняли плод, положили туда котенка и зашили. Котенок начал царапаться внутри. Говорят, оперировавший ее в Агдаме врач не выдержал этого кошмарного зрелища, умер от разрыва сердца. А женщину спасти тоже не удалось…»
«Зону боевых действий первым покидает Бог!».
Успех «Великого вопля в аду» заключается также в том, что автор даже после стольких жестоких сцен не призывает читателя к насилию, не раздувает гнев и ненависть, пробуждающиеся при прочтении, а всего-навсего показывает всё так как это было. Вюсаля Мамедова в очень печальном «Послесловии» своей книги опять же не нагружает читателя агрессией и ненавистью.
Раны мира можно вылечить лишь любовью!
Мастерски, со вкусом снятый фильм адресован мировому зрителю. Фильм попал в список претендентов на «Оскар», завоевал немало международных наград благодаря тому, что снят не на локальном, а мировом языке. Каждый зритель, независимо от места своего проживания, видит настоящую правду, понимает увиденное. Режиссер одним удачным фильмом попал в две цели: создал произведение искусства и показал истинного виновника войны. Он привнес политику в искусство крайне мастерским приемом – в финале фильма два бывших врага сражаются вместе против русских солдат.
И такой вот фильм снят всего за 650 тысяч евро!
Вюсаля Мамедова написала книгу, насыщенную фактами, способными потрясти весь мир. Она должна продолжать в том же духе! Должна найтись помощь в лице Министерства культуры или другой организации, фонда или состоятельного мецената. Можно ведь написать отличный сценарий и снять фильм, который покажется интересным мировому зрителю.
***
«Взоры всех пассажиров в автобусе устремились назад, туда, на маленькую площадку перед милицейским отделением, где вместо мяча валялась отрезанная голова турка-месхетинца Ахмеда… Автобус отъезжал вдаль от милицейского отделения и по мере этого движения голова Ахмеда посреди площадки становилась всё меньше и меньше и его глаз, смотрящих им вослед, было уже не различить…»
Дописывая этот текст, я наткнулся на одном из сайтов на новость: от сердечной недостаточности скончался Мехман Гусейнов – переживший все ужасы плена инвалид Карабаха, послуживший прототипом главного героя фильма «Стон» ("Fəryad”, 1993). Я был с ним знаком. В 1991-м году он покинул свое место директора автовокзала и отправился на фронт. В плену сломать его не смогли, но нашему обществу сломать его удалось. Свою земную жизнь, прожитую в омуте социально-бытовых забот, сопровождающихся психологическими травмами, он завершил как квартирант на родине, ради которой пожертвовал всей широтой своего сердца.
…А я только и делаю, что говорю о фильме да о фильме!
Вахид Гази
www.ann.az
Следите за нами в социальных сетях !
