Однако оппозиция утверждает, что Эрдоган хочет аннулировать результаты июньских выборов, на которых его партия Справедливости и развития (APK) понесла потери со стороны прокурдской Народной демократической партии (HDP).

В последние недели общая напряженность в Турции возросла из-за возобновившегося противостояния между правительством и военизированным крылом Рабочей партии Курдистана (PKK).

Орхан Памук: Я сам загнал себя в жесткие рамки, решив, что буду описывать Стамбул исключительно глазами людей из бедных слоев общества. И как только я это решил, то сразу же сообразил, что загнал себя в ловушку. Потому что главными потребителями романа как жанра являются представители среднего класса, а не беднота. Мне пришлось потратить массу времени, чтобы вжиться в характер моего главного героя Мевлюда Канаташа.

Он зарабатывает на жизнь тем, что продает бузу, слабоалкогольный напиток, который любили и в Османской империи, и в нынешней Турции. Ему-то я приписал мои собственные "странные мысли". В детстве друзья меня все время спрашивали: "Орхан, откуда у тебя эти странные мысли?" Может быть, именно поэтому мне и удалось полностью развить характер моего героя из бедноты и слиться с ним.

 

 

О.П.: Я не ставил перед собой задачу познакомить мир со Стамбулом. Я хотел описать перемены, которые произошли в моем городе за последние 40 лет. Не забывайте, что когда я родился в Стамбуле 63 года назад, в нем жило около миллиона человек. Начало романа приходится на 1970-е годы, когда население выросло до двух с половиной миллионов, ну а сейчас говорят, что нас где-то 16 или 17 миллионов. Мне крупно повезло, и как писателю, и как человеку, что я стал свидетелем этих колоссальных перемен. Я часто говорю своим друзьям, что для того, чтобы лично наблюдать за аналогичными переменами, скажем, в Париже или Лондоне, надо было бы прожить жизнь длиной в 250 лет, а Стамбулу на это понадобилось всего 60 с небольшим. На это они мне, правда, возражают, что Шанхаю на это понадобилось всего 10. (Смеется). Я хочу сказать, что хотел передать внутренний мир человека, который живет в эпоху глобальных перемен, одновременно пытаясь как-то свести концы с концами. С одной стороны это архетип, с другой – конкретный человек, который каждый день вышагивает километры по стамбульским улицам.

 

 

О.П.: Потому что это смешной роман. А юмор был мне нужен, поскольку, хоть с одной стороны я и писал о бедняках, с другой – я не хотел ни слезу пускать, ни впадать в излишний драматизм. Я хотел, чтобы мои читатели из среднего класса оценили человечность героев. Особенно это касается женских образов. Их права, конечно, ущемляют, но вы только посмотрите, как эти женщины дают сдачи своими язвительными остротами и гневом, как они способны говорить чистую правду, как они держат в узде мужей, воспитывают детей...

О. П.: До некоторой степени то, как я описываю женщин, это почти автобиография. Дело в том, что моя мама была средней из трех сестер. Они постоянно ходили друг к другу в гости, и болтали, болтали, болтали... И хотя они и принадлежали к среднему классу, но их окружала такая же атмосфера женской солидарности.

 

Новый роман Орхана Памука написан о бедняках и от имени бедняков

 

О.П.: Начнем с того, что я познакомился с повседневным бытом людей, которые обитали в трущобах во времена моего детства. Правда, их жилища я видел только снаружи. Я искренне жалею о том, что не сделал этого 60 лет назад. Но я говорил с огромным количеством людей, живших в Стамбуле в то время, и эти разговоры, как мне кажется, изменили меня, по крайней мере, добавили мне скромности.

О.П.: Мой герой Мевлюд, его семья, их друзья и соседи – все они, и вымышленные и реальные, принадлежат к электорату партии Эрдогана. Я поставил перед собой задачу рассказать, что движет такими людьми и, может быть, объяснить, почему они голосуют за Эрдогана. И это происходит не столько потому, что они выступают за религиозные ценности и консерватизм, но потому, что они приветствуют социальную мобильность, возможность перейти в более обеспеченные и уважаемые социальные слои.

 

 

Одновременно в романе критикуется коррумпированность партии Эрдогана. Вот почему, как мне кажется, он и проиграл прошлые выборы. Ну, не проиграл, конечно, эта партия по-прежнему получила большинство, но недостаточное для того, чтобы образовать правительство, не вступая в коалицию. Эрдогану этот результат не нравится. Вот он и назначил еще одни выборы, надеясь, что его партия улучшит результат и ему больше не придется искать партнеров по коалиции. Хотя я не думаю, что у него получится.

О.П.: Да нет, конечно, может. И может быть, ему и удастся улучшить результат своей партии на один или два процента. Но Эрдоган был первым турецким премьером, который решил помириться с курдами, хоть немного пойти им навстречу. Но он не смог пойти до конца, и проиграл именно потому, что не сумел направить процесс в нужное ему русло. Для того чтобы получить поддержку националистов, он стал открыто выступать против курдов, тем самым поставив крест на развитии ситуации мирным путем. Он разбил сердца тех курдов, которые были готовы пойти на компромисс, и потерял их голоса. А это 20%! И вот теперь он - точно так же, как и бывшие светские или военные правительства Турции - скидывает бомбы на головы курдов. А они никогда не будут за вас голосовать, если вы их бомбите.

Но есть и еще одна очень важная вещь: впервые в истории Турции вопрос о свободе слова стоит на повестке дня. Все мое детство оппозиция постоянно критиковала правительство за то, что оно допускает излишнюю свободу слова. И вот - впервые в истории современной Турции - оппозиция говорит, что Эрдоган нарушает свободу слова. И это меня радует, потому что я хочу с оптимизмом смотреть в будущее.

Би-би-си: Значение имеет даже такой небольшой сдвиг, что вообще заговорили о свободе слова? Причем под нажимом извне?

О.П.: Нет, речь уже не идет о давлении извне. В Турции стали открыто говорить, что на газеты давят, журналистов увольняют, и так далее.

 

 

О.П.: Я был разочарован реакцией Европы. Разочарован молчанием, невежеством, попыткой отвернуться и не замечать, что Турция приняла два миллиона беженцев. И на этом фоне спорить о том, примут ли они две тысячи человек, или две с половиной, да еще и выражать этим недовольство, как-то некрасиво. Я очень расстроился, и это еще мягко сказано! Но я все-таки надеюсь, что Германия не изменит своему слову, и, как сказала Ангела Меркель, примет 800 тысяч человек в течение года, и даст им гражданство и все необходимые бумаги, которые Турция дать не может, и сделает их полноправными гражданами, которые станут частью Германии. Это может стать поворотным моментом в истории Европы. Мне бы очень хотелось, чтобы так оно и произошло, потому что я хочу с оптимизмом смотреть на европейское будущее. (Смеется)

О.П.: Вообще-то так сказал не я, так сказал Флобер. В середине XIX века Флобер посетил Стамбул и предсказал, что через 100 лет этот город будет столицей мира. Ничего из этого не вышло, Османская империя распалась. И Стамбул затормозился в развитии. Знаете ли вы, что первое метро в мире начало строиться в Стамбуле? Построили около километра, а потом все прекратилось, и метро в Стамбуле заработало только 110 лет спустя. Я по-прежнему люблю ходить по Стамбулу в сопровождении охранника и наслаждаться сюрпризами боковых улочек.

 

О.П.: 10 лет назад у меня были неприятности. И тогда за мною ходили три охранника, теперь – только один. Так что, как видите, ситуация со свободой слова в Турции явно идет на лад. (Смеется)

О.П.: Я не хочу в старости превратиться в брюзгу, который постоянно ворчит и всем недоволен. Я потратил массу времени на то, чтобы мой герой Мавлюд был веселым, был шутником, был оптимистом. В этом моя задача как писателя – чтобы мой текст был острым и радостным. В этом суть.

 

(ВВС)